Запихнуть поглубже совесть. Историк Михаил Эдельштейн — о стипендии «военкора» Ростислава Журавлева

Медиагруппа «Россия сегодня» подписала соглашение с МГУ, ВШЭ и Российским экономическим университетом им. Плеханова об учреждении ежемесячной стипендии имени «военкора» Ростислава Журавлева для студентов 3 и 4 курсов факультетов журналистики. Журавлев с 2014 года сражался в ЛНРовских формированиях, потом стал писать для РИА Новости, а год назад погиб в Запорожской области. Стипендия начнет действовать с сентября этого года. Специально для Port об этой новости размышляет историк культуры Михаил Эдельштейн, до 2022 года преподававший на журфаке МГУ.

У Евгения Евтушенко в поэме «Фуку» есть прозаическая вставка. Он рассказывает, как пионером присутствовал на обсуждении второго варианта романа «Молодая гвардия», как признался, что боится уколов и потому не уверен, что смог бы выдержать гестаповские пытки, как представительница гороно возмутилась этой «вражеской вылазкой», но за него заступился сам Фадеев...

Как часто бывает у Евтушенко, эта история не выдерживает фактической проверки. Когда появилась вторая редакция фадеевского романа, будущему поэту было 19 лет, он давно вышел из пионерского возраста.

Но суть не в этом. То психологическое упражнение, которое предлагает Евтушенко, — примерить на себя чужие обстоятельства, чтобы мысленно испытать границы собственного героизма и бескомпромиссности, — кажется мне исключительно полезным.

Вот, например, я декан журфака. И мне звонят и говорят: «Есть мнение, что надо учредить стипендию имени Ростислава Журавлева. Придите послезавтра на Зубовский, будет презентация». Можно, конечно, сказать: «Нет, спасибо, нам всего хватает». Или гордо написать заявление на имя ректора. Но уж если я до сих пор не написал… И вот я иду в назначенный день в РИА «Новости», и там позирую перед камерами, и даже даю какое-то предельно невнятное интервью, из которого ясно только, что всё это мне ну совсем не пришей, но раз уж я до сих пор не хлопнул дверью… А потом еду домой и утешаюсь мыслью, что пусть уж лучше я, а то пришлют какого-нибудь совсем такого уууу, и он всё тут окончательно разрушит…

Или вот, допустим, я студент того же журфака. Учусь хорошо, много читаю и что-то пишу. Убеждений, разумеется, самых либеральных. И вот вызывают меня в учебную часть и говорят: «Поздравляем, вы награждены стипендией имени Ростислава Журавлева». И я гуглю, кто это такой, и гордо говорю: «Нет!» А потом спрашиваю: «А сколько стипендия?» И мне отвечают: «Пятьдесят тысяч рублей». И я такой: «Ого! Это ж можно из общаги на квартиру съехать. И перестать жрать каждый вечер эти бумажные пельмени. И ту брюнетку со второго курса в ресторан пригласить». И я запихиваю поглубже свою совесть, и гордость, и что там ещё у меня внутри, и говорю: «Эээ... спасибо, очень рад!» А потом иду домой и утешаюсь мыслью, что пусть уж лучше я, а то дадут какому-нибудь совсем такому уууу, который с флажком ДНР на свитере в универ ходит, и ему, не дай бог, достанется та брюнетка… Нет, определённо лучше, чтобы я.

«Фуку», честно говоря, — поэма так себе. И вообще Евтушенко поэт не из самых великих. Но с воображением у него всё было в порядке. Гораздо лучше, чем у многих наших современников.