Христианство — новый тренд?

Во всём мире молодые христиане становятся новым трендом. По данным National Catholic Register, во Франции крещения среди 18–24-летних выросли на более 30% в 2024 году. В Норвегии число католиков увеличилось с 95 тысяч в 2015 году до более 160 тысяч в 2019 году — и продолжает расти. 

В России интерес к христианству среди молодых людей также растёт. Согласно опросу ВЦИОМ, проведённому в 2023 году, доля молодых людей в возрасте 18–24 лет, идентифицирующих себя как православных, выросла с 23 до 29% всего за 4 года.

Молодые христиане ведут YouTube-каналы, читают лекции, выпускают мерч и активно постят мемы о своей религии. 

К Пасхе редакция Port поговорила с молодыми русскими христианами (и не только) о том, как они обрели веру и как она помогает им справиться с жизненными трудностями на фоне войны, эмиграции и политических преследований. 

Католик в эмиграции

Дима (имя изменено — прим. ред.) — католик. В 2022 году он уехал из России и сейчас живёт в одной из европейских стран. Религиозные мотивы не были главной причиной его отъезда. Католическая церковь в России мало связана с российской властью, и Дима никогда не чувствовал ответственности за её действия.

«После переезда моя религиозная жизнь сильно поменялась. В России я жил в городе, где моя конфессия не была представлена, а на новом месте хотя бы нашел приход. Без регулярного общения с Богом в эмиграции быстро сходишь с ума — это была необходимость, а не опция. Я задумался о смене конфессии (ранее Дима был протестантом — прим. ред.) ещё в России, а в эмиграции появилась физическая возможность это сделать», — рассказывает он.

В первой стране эмиграции, до переезда в Европу, Дима нашёл приход, где богослужения проходили на английском, а не на местном языке. Проблем с языковым барьером у него не было.

«Публика там была соответствующая — студенты из Индии и Африки, туристы. Но проблемой это не стало, общий язык мы нашли. Проблемы начались, когда я переехал в третью (европейскую — прим. ред.) страну. Там приходы говорили на местном языке, которого я тогда вообще не знал. Оставалось только надеяться, что кто-нибудь знает английский. Отношение местных везде было хорошее, но с удивлением — людей из России в моей конфессии немного», — добавляет он.

Дима рассказывает, что местные христиане в новой стране относятся к нему с интересом и пониманием. Они спрашивают про его отношение к войне и власти в России.

«Когда я рассказываю, что уехал именно из-за них, получаю слова поддержки — даже от тех, кто, как считается, не очень любит русских», — отмечает он. 

Справиться с трудностями эмиграции и новостями из России Диме помогла вера. Сразу после переезда в европейскую страну он оказался «в беспомощном положении — без знакомых, без языка, на краю цивилизации».

«Не знаю, как бы я справился без веры, ведь сойти с ума было очень легко», — признаётся он.

Дима объясняет, что его восприятие христианства после эмиграции принципиально не изменилось, но «эволюционировало и дополнилось новыми важными деталями — как теоретическими, так и практическими».

«Война же показала, кто есть кто на самом деле Для правоверного христианина выбор между Богом и государством очевиден, а тех, для кого он не очевиден, быстро вынесло наружу», — добавляет парень.

Конфликта с прогосударственной позицией церкви в России Дима не чувствовал, так как принадлежит к католикам, а не к православным. Кроме того, до переезда у него не было возможности регулярно посещать богослужения.

«Моя церковь там в незавидном положении, и для них озвучивать какую-либо позицию — себе дороже. Были отдельные кадры, которые побежали бить челом, но это исключения. А “головной офис” изначально занял позицию, близкую мне, так что конфликту неоткуда было взяться», — рассуждает он. 

С друзьями-христианами, которые остались в России, в том числе с теми, с кем он познакомился уже в интернете, Дима общается и сейчас. Старается «держать руку на пульсе».

При этом парень добавляет, что об общем опыте эмигрантов-христиан из России «судить сложно», потому что «не у всех был схожий бэкграунд».

«Ощущение, что нас гораздо больше объединяет вера, чем национальность», — отмечает он. 

О том, как в современной России выглядят репрессии в отношении католических священников, читайте в подробном материале Port.

Атеистка и «культурное христианство»

По данным The Bell, к июлю 2024 года из России уехали не менее 600 тысяч человек. The Economist оценивает эту цифру в 817–922 тысячи. Основные волны эмиграции пришлись на весну 2022 года и после объявления частичной мобилизации в сентябре 2022 года.

Среди уехавших есть не только христиане, но атеисты, которые заинтересовались христианством уже будучи в эмиграции. Одна их них — Лера, которая с весны 2023 года живёт в Варшаве.

Примерно год назад, вскоре после гибели Алексея Навального, Лера начала изучать Библию. Тогда же она увлеклась чтением библеистов, прослушиванием подкастов и дебатов на религиозные темы, а также стала посещать церковь почти каждое воскресенье.

«Сначала у меня была цель сходить ко всем конфессиям, какие я смогу найти в Варшаве. Потом, когда конфессии закончились, я просто начала ходить по разным церквям. Потом, когда в целом и церкви тоже закончились, я продолжила ходить к англоязычным католикам, просто потому что английский знаю сильно лучше, чем польский», — рассказывает Лера.

Всю жизнь Лера была убеждённой атеисткой, сторонницей движения «нового атеизма» с насмешливым отношением к верующим. Её семья не была религиозной: единственным проявлением веры было освящение куличей на Пасху, а сама Лера не была крещена. Себя она называет «тем самым атеистом с рожками и хвостом».

Раньше у Леры было негативное представление о христианстве, сформированное эпизодическими походами в церковь в России, где она сталкивалась с осуждением за несоблюдение традиций.

«И впечатление, соответственно, о христианстве и о христианах у меня было примерно такое: люди с какими-то безумными мистическими убеждениями, которые ещё и постоянно ругаются на тебя, потому что ты всё делаешь неправильно», — рассказывает она.

Интерес к религии возник у Леры неожиданно. Она наткнулась на подкаст американских ютуберов-христиан, который показался ей «очень интересным, но при этом достаточно приземлённым и понятным». Этот интерес усилился на фоне подавленного настроения в российской эмиграции после убийства Алексея Навального в феврале 2024 года.

«Изучение этой темы, погружение в неё, дало мне понять, что, во-первых, не все такие. Также помогло осознать масштаб влияния христианской мысли на западную культуру. И в целом, изучив “матчасть”, я определённо стала лучше понимать верующих людей и не демонизировать их», — поделилась девушка.

Лера рассказывает, что изучение Библии сделало её терпимее к чужим взглядам и немного консервативнее. Она не уверена в сильном влиянии на свои политические убеждения. В эмиграции она остаётся в русскоязычной среде, изучает польский, но не интегрируется глубоко. При этом увлечение христианством помогло ей лучше понять жителей католической Польши, у которых вера играет важную роль.

«Я всё ещё атеист, и это всё ещё никак не меняется. Но мне стало что ли интересно понять, как люди живут, находя смысл в чём-то более высоком», — уточняет она.

Лера считает, что для христиан смысл жизни заключается в стремлении уподобиться Иисусу — воплощать любовь и прощение, хотя достичь этого идеала, по её словам, невозможно. Она не верит в Бога, но видит в исторической фигуре Иисуса достойный пример для подражания, который остаётся актуальным даже без веры.

«В целом наше представление о реально существовавшей исторической личности, Иисусе, — это довольно хороший пример для подражания. Также мне симпатизирует концепция первородного греха, но не в том смысле, что реально были Адам и Ева с яблоком. А в смысле того, что каждый человек способен на что-то плохое и совершает это что-то плохое в своей жизни в 100% случаев. И задача каждого человека — постараться не просто попросить прощения у Бога (потому что как атеист я не вижу в этом особого смысла), но и стремиться к тому, чтобы стать лучше. Для этого, во-первых, нужно принять свою эту “грешную” тёмную сторону. И, во-вторых, не побороть её, потому что этого нельзя сделать, а обуздать. И стремиться к какому-то моральному идеалу», — объясняет она.

Основной интерес Леры в христианстве — его влияние на мировую культуру и западную цивилизацию. Она считает христианство ключевой идеологией, сформировавшей современное общество. Молитвы девушка не практикует, но видит в них сходство с медитацией, помогающей структурировать мысли.

Изначально ритуалы богослужений, особенно в католических и православных церквях, были для неё непонятны. Со временем она начала осознавать их значение для верующих, хотя для неё самой они остаются лишёнными практического смысла.

Причастие вызывает у Леры наибольшее недоумение.

«Объясняли много раз, но мой атеистический мозг отказывается воспринимать, почему вы решили, что едите человечину, простите. Собственно, такое отношение к мистическим аспектам», — рассказывает она.

Лера считает, что христианская мораль может существовать отдельно от веры в Бога. Она приводит в пример Ричарда Докинза, который называет себя «культурным христианином», подчёркивая влияние христианства на западную культуру.

«Нельзя вырасти в западной цивилизации и не перенять на себя какие-то христианские убеждения, идеалы и мораль. При этом верить в Бога совершенно не обязательно», — считает она.

Русский протестант

Непринятие христианства из-за чрезмерно строгого религиозного воспитания — типичная история для молодых людей из поколения Леры на постсоветском пространстве. С ним же столкнулся и Гриша (имя изменено — прим. ред.), баптист, который сейчас живет в России.

Гришу крестили в возрасте восьми лет в православной церкви. Церемония проходила по всем канонам: с бассейном в форме креста, отрезанием пряди волос и молитвами «на непонятном языке». Бога он воспринимал со страхом, так как мать предупреждала, что за ругательства он может наказать, хотя сама часто использовала ненормативную лексику.

«Постепенно началось отрицание, непонимание концепции сверхъестественного, а также главное: несправедливость в мире под покровительством справедливого Бога. Я отказался от веры, меня раздражали иконы. В один момент, во время ссоры с мамой, услышал проклятия в свою сторону, когда высказался о том, что верю в самого себя», — рассказывает молодой человек.

До начала третьего курса Гриша считал себя атеистом. В тот период он боролся с алкогольной зависимостью и носил на одежде перевёрнутый крест, что однажды задело его одногруппника. Тот начал разговор и пригласил в Гришу в свой приход. Он согласился посетить церковь и испытал культурный шок.

«Это была не та церковь, в которой меня крестили. Ни единой иконы, стоят стулья, вдали были музыкальные инструменты (гитары, пианино, бас). Меня это сильно удивляло, но больше всего — желание всех прихожан со мной познакомится и поздороваться», — рассказывает он.

Проповедь вёл пастор в обычной одежде — рубашке, брюках и туфлях. Музыка с рок-мотивами и хоровое пение вызвали у Гриши чувство умиротворения. По его словам, слова пастора излучали тепло и добро. После службы Гриша почувствовал воодушевление, купил Библию и молитвенник и отправился домой.

С тех пор парень периодически посещает баптистскую церковь. После переезда в другой район он нашёл новую общину, но посещает её реже — из-за большого расстояния и скромного дохода от работы учителем. Вера в Бога вернулась, но теперь он воспринимает его иначе, считая, что эта вера помогает ему.

«Кто знает, что бы со мной произошло тогда, на третьем курсе, если бы я не пришёл в церковь», — добавляет он.

Родственникам Гриша не рассказал о своём переходе к баптизму, зная их негативное отношение к протестантам. Они считают его православным, что его устраивает. Пасху он отмечает дважды: с православными родственниками и в одиночестве по баптистским традициям, так как не всегда может присутствовать на праздничной службе.

В этом году Гриша надеется отметить праздник полноценно — и с православными, и с баптистами.

Русский старообрядец

Андрей (имя изменено — прим. ред.) живёт в Москве и исповедует православие старого обряда. Он пришёл к вере необычным путём. Будучи убеждённым атеистом, Андрей испытывал чувство благодарности за успехи и приятные моменты — например, за заранее пришедшую зарплату или удачно приготовленный ужин. Однако, как последовательный атеист, он не мог найти адресата для этой благодарности. И это вызывало у него внутренний конфликт.

«Я старался быть последовательным в своих взглядах, и я понимал, что я не должен никого благодарить за то, что, например, мне зарплата на день пришла раньше, или за то, что у меня получилось вкусный ужин приготовить. Но я никак не мог избавиться от этого. Хочется сказать “спасибо тебе…” — и дальше пробел. Некому сказать, Бога же нет?» — объясняет он. 

Со временем Андрей начал размышлять о природе желания творить добро. Его удивляло, почему он получает удовольствие от помощи другим и стремится приносить людям радость, надежду и счастье, вместо того чтобы жить только для себя. Эти размышления привели его к вопросам морали.

«Рядом, слава Богу, были люди, которые меня поддерживали в этих поисках и как-то указывали мне на мои ошибки в рассуждениях. И в итоге, я понял, что Нагорная проповедь Христа — это тот свод правил, по которому мне хочется жить, которому мне хочется следовать. Я понял, что люди, которые следуют Нагорной проповеди Исуса Христа (Андрей, как старообрядец, использует написание “Исус”, следуя традициям древнерусской орфографии — прим. ред.), — это те люди, то общество, которое бы я хотел видеть вокруг себя», — рассказывает парень.

На тот момент Андрей ещё не верил в Бога. Прочитав Евангелие, он решил, что даже если Иисус Христос — вымышленный персонаж, христианские принципы достойны следования, независимо от их сверхъестественного происхождения. Так он стал «толстовцем». Долгое время его взгляды оставались неизменными.

Христианство дало Андрею направление для жизни и внутренний ориентир. Это произошло на фоне того, как он сталкивался с ситуациями, которые требовали решительности, стойкости и проверяли его убеждения.

«Это как раз то, из-за чего и мученики шли на свою гибель, с радостью шли. И, конечно, это ещё была большая проверка на верность. И я рад, что я её, вроде как, прошёл», — рассуждает он. 

Касаясь политики и религии, особенно в контексте войны в Украине, Андрей подчёркивает свою склонность к радикализму и бескомпромиссности. Ему важно ставить Христа на первое место, даже если другие пути кажутся более удобными.

«Есть прекрасное выражение: “Если Бог на своём месте, то всё остальное на своём”», — объясняет парень.

По его мнению, христианство «не от мира сего» и не может полностью вписаться в современный мир, который постоянно меняется.

«Пройдет коронавирус, пройдет война, пройдет следующая ещё какая-нибудь дрянь, а Христос будет один и тот же. И христианство будет одно и то же, и нам надо будет следовать одним и тем же истинам. Точнее, Одной и Той же Истине», — говорит он.